Это письмо от скорбящей матери. Спустя годы ей удалось пережить смерть сына, и теперь она готова поддержать в этом горе других.

Меня зовут Валентина Романовна, мне 53 года. Наверное, я смогла пережить смерть сына, но как только об этом говорю, начинаю понимать, что это невозможно.

Когда смерть приходит трагически, вас пронзает ослепительный шок, рыдание и необходимость организации похорон «на сильных таблетках». Вы уже переживаете смерть сына, находясь в бездушном, полуживом оцепенении.

Я скажу откровенно, что у меня был единственный сын и меня изо всех сил поддерживали родственники. Весь седой и за мгновение постаревший супруг не отходил ни на шаг. Подруги вились с нашатырным спиртом, помогая мне пережить потерю молчанием. Невозможно подобрать слова, да и только немногие люди способны на это.

9 дней после похорон сына. Поминки. Я отрицаю, я не верю, что так произошло. Сейчас откроется дверь, сын войдет в комнату – и закончится это страшное мучение. На этом этапе (9 дней) просто невозможно осознать, что сын уже покоится в могиле. Все напоминает о нем, и кажется, что это горе вы не переживете.

Как мать, я была прикончена унынием, вошла вглубь своей души, постепенно начиная понимать, что это не кошмарные видения. После девяти дней мы остались с мужем вдвоем. Нам звонили, продолжали соболезновать. Часто приходили знакомые, но я всех гнала – это наше личное горе.

На 10–30-й день мне хотелось только одного – как можно скорее воссоединиться с любимым сыночком. Я была уверена, что после его смерти долго мне не протянуть. И это, как ни странно, придавала мне скупую и безжалостную надежду.

Говорят, что необходимо выкинуть (отнести подальше от глаз) все вещи, которые напоминают о сыне. Муж так и сделал, оставив на память фотографии. Утешение не приходило, я потеряла смысл жизни, где-то умом понимая, что обязана разделить этот крест с едва держащим себя в руках мужем.

Да, я забыла сказать, когда умер наш сын, нам было по 33.

Мы сидели в обнимку и друг друга успокаивали. Жили на деньги родителей. А им было еще тяжелее – ушел навсегда единственный внук. На 40-й день я почувствовала, что совсем немного «отпустило». Наверное, и вправду говорят, что душа улетает на небо, покидая близких и родных. Я продолжала переживать, но это была уже немного другая стадия горя. Сына уже не вернешь, и я в это окончательно поверила.

Только после этого мой организм (ангел-хранитель/психика – точно не знаю) принялся вытягивать меня «с того света». Я похудела, постарела и осунулась. Стала понемногу «клевать» – без аппетита и удовольствия. Мы с мужем поехали на кладбище, и тут опять мне стало плохо.

Переживание смерти единственного сына мне давалось «скачками», и лекарем было – беспощадное время. Оно способно состричь заусенцы с души, каким- то непонятным образом пересечь страдающего с людьми, также пережившими потерю ребенка.

Примерно полгода я ничего не хотела, избегая любого желания.

Когда переживания немного притупились, стала выходить на улицу, отвечая на вопросы однозначным ответом. Так прошел год. Я устроилась на легкую работу, держа смерть сына глубоко внутри. Два, три, четыре, двадцать лет…

Смерть сына пережить невозможно. Вы не живете, а просто продолжаете жить. Из памяти стираются образы, затягиваются душевные раны, но скорбь все равно возвращается – не объявлено и пронзительно.

Вы простите меня, что я заболталась. Но я не знаю до сих пор, как пережить смерть любимого сына. Мне лишь хотелось поделиться своим горем и поддержать тех, кому сейчас очень тяжело.

Советы психолога

Первые 3–4 месяца после гибели — это период острого горя, когда сложнее всего. Здесь важно, чтобы рядом были близкие и друзья. Часто бывает, что в первые дни человека окружают вниманием и заботой, особенно до девяти дней, а потом все возвращаются к своей привычной жизни. И человек, потерявший близкого, оказывается в вакууме, у него возникает ощущение, что его бросили и предали. У меня были люди, которые говорили мне: «Когда всё было хорошо, друзья были рядом. А сейчас все боятся заразиться моим горем, кому нужен вечно плачущий человек?». Это ещё больше усугубляет состояние.

Надо говорить человеку: «Мы рядом с тобой, и мы будем столько, сколько понадобится». Будьте постоянно в контакте с тем, кто переживает утрату. Да, у каждого есть свои заботы, но всегда можно позвонить и узнать, как дела, зайти поговорить. Когда проходит период острого горя, у человека может возникнуть потребность говорить об умершем, рассматривать его фотографии. Не отстраняйтесь от него, слушайте, задавайте какие-то вопросы, как бы неловко это ни казалось.

Мы не рекомендуем в течение года после смерти близкого что-то кардинально менять в своей жизни: переезжать, менять работу. Потому что в этот период человек находится в изменённом состоянии и, как правило, все решения принимаются им под влиянием эмоций.

Любые реакции, которые происходят в первый год (полтора) после смерти близкого – нормальные. Это может быть агрессия, депрессия, перепады настроения. Почему мы берём именно этот промежуток времени? За 12 месяцев человек в одиночку переживает всё то, что он раньше переживал вместе со своим близким: отпуск, день рождения, Новый год и т. д. После года, максимум полутора лет, становится легче. Но если даже спустя это время человек не может вернуться к обычной жизни – значит, нужна помощь специалиста. Всё, что происходит до года – это норма, и об этом надо предупреждать близких и работодателей, потому что человек может начать хуже работать. Но всё наладится, дайте ему время. Ещё есть такой момент, когда в окружении начинают говорить: «Всё, уже прошло много времени, давай, возвращайся к жизни». На самом деле каждый переживает своё горе по-разному, одному надо 1–2 месяца, другому нужен год, и это абсолютно нормально.

Задайте СВОЙ вопрос нашему специалисту. Ответ вскоре будет опубликован в этом разделе и на страницах "Проспекта Трубников".