Женская колония в Орджоникидзе похожа
на мини-государство, причем – без колючей проволоки!

Какие ассоциации у обычного законопослушного человека могут вызывать три слова: «женская исправительная колония»? Лично мне перед знакомством с этой юдолью печали рисовались мрачные картины: свинцовое небо, колонны идущих строем фигур в бесформенных ватниках. Каково же было мое изумление, когда реальность принялась обманывать мои самые минорные ожидания…

Мобилка, молоток

и трамадол –

«вне закона»

Орджоникидзевский исправительный центр №79, куда меня командировала редакция, находится за чертой города. Туда можно добраться исключительно служебным транспортом той же колонии. Начальник колонии Елена Чепурко посоветовала мне прийти на остановку и вместе с сотрудниками центра подъехать к восьми утра в колонию. Дорога была недолгой – четверть часа. И вот оно – большое здание. Один вход – это КПП, второй ведет в ту часть строения, где располагается администрация учреждения.

Утренняя пересменка в самом разгаре. Елена Михайловна просит меня подождать, а потом приставляет ко мне сопровождающего – своего заместителя по социально-воспитательной работе Максима Зарицкого, который и должен провести меня по территории колонии, все показать и обо всем рассказать.

Для начала я узнаю, что исправительный центр – учреждение «открытого типа». Не в том смысле, что открыто для всех, а имеющее «мягкий» режим: нет колючей проволоки, осужденные имеют много льгот, прав.

Мой провожатый любезно предлагает проследовать за ним. Но сначала нам нужно миновать КПП. Меня просят предъявить журналистское удостоверение. Дежурная записывает мою фамилию в журнал. Еще просят сдать мобильный телефон. Пытаюсь воспротивиться, но понимаю, что бесполезно. Молча выключаю мобильник и вручаю его дежурной.

Всё. Пара шагов – и мы «по ту сторону добра и зла». Причин пугаться пока не вижу. Хотя знакомые советовали перед поездкой вечером выпить валерьяночки. Догадываюсь, что им при слове «колония» чудилось то же, что и мне: знакомые по голливудским триллерам Шоушенк или жуткий Алькатрас с извергами надсмотрщиками и детоубийцами в зарешеченных норах…

Начали мы экскурсию с комнаты приема и просмотра посылок, бандеролей и передач. На стенде размещена информация для родственников, которые приезжают проведать оступившихся девушек и дам. На первом этаже – комната для досмотра осужденных. При приеме и освобождении проводится досмотр личных вещей – в зону не должен попасть ни один из запрещенных предметов (о них – немного позже).

Максим Александрович показывает мне учебный класс. В нем сотрудники колонии изучают разные премудрости присмотра за контингентом – в частности, учатся распознавать намерения побега у заключенных. В рамке под стеклом видны предметы, которые изымаются у вновь прибывших «зэчек». С интересом их рассматриваю. Ничего экзотического: как будто кто-то взял да и вытряс содержимое пары-тройки дамских сумочек. Духи, диски, лак для ногтей, компас, мобильные телефоны, игральные карты, молоток (!), трамадол, маникюрный набор, лезвие, копировальная бумага.

По словам моего спутника, осужденные придумывают всякое. На стенде показано, что они могут перелезать через забор, рыть подкопы, прыгать в люки и даже прятаться в бензобаки и емкости с отходами.

Так как мобильные телефоны в зоне строго запрещены, заключенные – на радость Укрпочте – ещё поддерживают эпистолярный жанр и пишут на свободу письма. Впрочем, на территории колонии есть таксофон, из которого они могут позвонить по карточке своим родным и знакомым.

Свидания
назначают
в «люксе»!

В соседнем крыле здания – комнаты для длительных и кратких свиданий. Краткие свидания длятся не так уж и мало – до 4-х часов. Осужденные могут общаться с родственниками и знакомыми под надзором младшего инспектора. Поднимаемся в красивый холл – он напоминает американскую гостиную из фильма «Один дома». Далее комнаты для длительных свиданий. На двери одной из них даже висела табличка с романтическим словом «Побачення». Комнаты небольшие, но с хорошим ремонтом, каждая отличается своей цветовой гаммой. Есть на этаже кухня, душевая, туалет.

Длительное свидание дает осужденным право вместе с родственником (скажем, мужем или любимым) пожить в таких комнатах свидания до трех суток. В конце концов, это и тоску унимает, и для женского здоровья полезно. Есть обычные комнаты, полулюкс и люкс (с отдельной кухней!). Есть и детская комната для мамочек с детьми .

Один день в простой комнате обходится в 20,83 грн. для осужденного и в 25 грн. для родственника. Дороже полулюкс (41,67 и 50 грн.) и люкс (62,5 грн и 75 грн. соответственно) – за удобства, как видите, надо платить. Но по сравнению с киевским гостиницами такой сервис обходится, считай, даром!

Все напоминает обычный пансионат. Если бы я не знала, что это исправительно-трудовое учреждение, то восприняла бы все именно так.

– Мы стараемся улучшать условия в комнатах, – комментирует Максим Зарицкий. – Чтобы родственники и осужденные могли, с одной стороны, почувствовать себя как дома, при этом не забывали, что такое дом, что он – далеко отсюда, и стремились туда вернуться.

Молилась ли ты
на ночь?

Мы проходим на территорию жилой зоны – тут осужденные проводят свое свободное время. Внимательно оглядываюсь: мы оказались в центре небольшого сквера, кое-где – красивые скульптуры аистов, символизирующих тепло семейного очага. Скоро в колонии планируется построить часовенку. Пока же осужденные (а среди них есть и верующие, и те, кто хочет замолить грехи) по желанию могут приходить в молитвенную комнату и общаться здесь с Богом.

Сюда наведываются представители православной церкви и других конфессий. Бывают гости из Никопольской религиозной организации церкви «Пробуждение», церкви «Новое поколение» из Орджоникидзе, христианского фонда «Новая жизнь». В жилом корпусе на первом этаже (где расположены административные кабинеты, подсобные помещения) – металлопластиковые окна. Руководство планирует сделать такие же на других этажах: энергосбережение, как видим, актуально и для нашей исправительной системы.

Стресс в начале,
стресс – в конце…

Проходим в столовую. Наряженная елка. Видно, что заключенные готовятся отмечать Новый год…

Интересуюсь, сколько раз кормят женщин.

– Едят три раза в день. Есть столики для диетического питания – для больных и беременных женщин.

Мне показалось, что я ослышалась, переспрашиваю:

– Беременных? Откуда таковые в колонии?

– Ну, случается. У нас сейчас одна такая женщина. А так вообще беременные у нас не отбывают наказание.

Ответ, конечно, дан, но была в нем какая-то уклончивость, недосказанность. Я дала себя слово – докопаться до этого позднее и рассказать отдельно.

Тем временем поднимаемся на этаж – в одной из комнат находится класс психологической разгрузки. Тут проводятся лекции, тренинги. Дело в том, что по прибытии в колонию осужденные находятся в участке карантинной диагностики и распределения до 14 дней: с ними проводят беседы, происходит «привыкание», ознакомление, медицинское обследование. А что вы думали? Это Вам не в отель в Анталии въехать!

По существующему положению на территории колонии медицинским частям быть не полагается. Есть только дезинфектор и санитарка. Всех осужденных дважды в неделю возят в Орджоникидзевскую городскую больницу для обследования. И там «цивильные» врачи назначают – если потребуется – лечение. Неподалеку – медицинский изолятор. Осужденные с болезнями помещаются именно туда.

Есть в колонии и класс подготовки осужденных к освобождению. Там получают документы, памятки о том, куда они могут обратиться за разными видами социальной помощи. Все логично: после отбывания срока привыкать и адаптироваться уже нужно к жизни на свободе. Где, понятное дело, человека с «волчьим билетом», с репутацией даже условно-досрочно освобожденной не больното жалуют.

На каждом этаже расположены комнаты для отдыха и общения «товарок по несчастью». Комнаты различной планировки – преимущественно на 3–5 человек. Шкафы, тумбочки для личных вещей. На окнах, как ни странно, нет решеток. На градуснике при выходе ртуть застыла на отметке, приемлемой для комфортной жизни – плюс 18 градусов. Ни холодно, ни жарко. Свежо.

Телек – полтора

часа, душ – раз

в неделю

В пищевой комнате есть плита, микроволновка, нагревательный бак, в каждом отделении по два холодильника. Шкафы с ложками и чашками, на каждой коробке – фамилия осужденной. Поодаль – комната для проведения воспитательной работы. Здесь есть телевизор. Смотреть его можно с 19.30 до 21.00 в будние дни. В выходные дольше – с 10 часов утра. Разумеется, в свободное от работы время.

Есть в колонии и библиотека. Тут собрано до восьми тысяч (!) книг различной тематики.

– И что чаще всего просят почитать осужденные? – спрашиваю у библиотекаря.

– Романы (особенно «женские»), детективы и фантастику, – отвечает она.

А вот и спортзал – несколько тренажеров для тех, кто и «за высоким забором» заботится о своем здоровье, привлекательности, хочет поддерживать себя в форме.

Хорошо развита в колонии самодеятельность: каждому найдется занятие по душе. Подтверждение тому – картины на стенах вдоль лестничных пролетов. Все они созданы руками осужденных. Конечно, под чутким руководством начальства.

Жилая зона немыслима без комнаты гигиены, состоящей из туалета и умывальников. Осужденные имеют право один раз в неделю принимать душ. Маловато для женщин? Согласна. Но такие тут порядки. Когда осужденные работали на НЗФ (в основном, на отвалах участка переработки шлака), им разрешалось принимать душ после работы. А так как сейчас сотрудничество с НЗФ приостановлено, душ разрешается принимать раз в неделю. Пересмотреть данное решение руководство колонии не может, потому что оно диктуется свыше. Никак «свыше» тоже моются раз в неделю?

Спускаемся по лестнице, немного проходим по улице и попадаем в собственную… хлебопекарню. Тепло внутри, приветливая хозяйка. Вижу замес теста, подготовленные формы. Мне дают попробовать хлеб. Теплый, вкусный. Ждут моей реакции, пока я откусываю кусочек корочки. Действительно, обычный вкусный хлеб, даже и не скажешь, что он – «тюремный»…

Банно-прачечный комбинат был закрыт. Он открывается вечером, когда осужденные приходят с работы. В колонии есть собственная котельная, именно она отапливает учреждение.

За плитку и

спецодежду –

зарплата

Конечно, зона – не санаторий. Без «трудотерапии» у нас никуда. Это только в кинокомедии «Хочу в тюрьму» бельгийские заключенные розы и травку на газонах подстригают да на бильярде рубятся, когда ананасов наедятся. Да и то ведь – какие-то схемы там все-таки паяли! Вот и здесь есть собственное производство – там изготавливают шлакоблок, тротуарную и облицовочную плитку. Все это делают женщины. Слышен смех работниц – мы подходим к рабочим местам.

Работают женщины не только в помещениях, но и в коридорах, на лестницах. Их тут очень много: кажется, что огромное здание в несколько этажей не способно вместить всех. Кто-то распускает нитки, кто-то шьёт. Когда мы заходим в так называемый швейный цех, шум повсюду. Я прошу разрешения сделать несколько фото. Нисколько не удивляюсь, что отказываются практически все. «Зачем это?» – отворачиваются от объектива. Однако надо показать производство. Мы с замначальника колонии просим не выходить всех без исключения.

Следующую комнату занимает цех по раскройке – тут материал разрезают по лекалам. Максим Александрович рассказывает, что здесь шьют костюмы для медработников, одеяла, рукавицы, рабочую одежду. Так, например, колония сотрудничает с Приднепровской железной дорогой, и с бюджетными организациями нашего региона. Швеям за такой труд выплачивается средняя заработная плата по Украине. К сожалению, в пенсионный стаж эта работа не входит.

«Блатных»
в колонии нет

На вопрос, есть ли в колонии свои неформальные «иерархии» или касты (по примеру мужских зон, где есть «блатные» или «арестанты», «коммерсы», «мужики» или, скажем, «козлы»), Максим Зарицкий ответил, что таковых нет.

– Все осужденные равны друг перед другом, а также перед сотрудниками учреждения. Бывает, не поделят что-то, сцепятся, так вызывают охранников. Но ссоры здесь преимущественно мелкие, в виде перепалок.

Некоторые осужденные высказывают желание попасть в колонию снова. Просто им некуда идти после освобождения. Ведь здесь кормят, тепло, есть крыша над головой и даже заработок. На свободе все далеко не так, реальность жестока… Колонию можно назвать маленьким государством в государстве, некой разновидностью «коммуны». В нем живут по особым законам, не совсем понятным простому гражданину. Вся работа по обеспечению продуктами, одеждой выполняется самими заключенными – есть даже подсобное хозяйство. Правда – за территорией колонии. Там, на свободе, которую некоторым заключенным ждать очень и очень долго…

Александрина
ПОДОЛЬСКАЯ,
фото автора.

Статья предоставлена лучшей газетой Никополя — "Проспект Трубников". Подписывайтесь на газету в специальном разделе нашего портала - "ПОДПИСКА", а также во всех почтовых отделениях. Свежий номер "Проспекта" Вы сможете приобрести в точках продажи прессы.