Многое поменялось в нашей жизни, но неизменным остается вера в человека, носящего форму и погоны защитника правопорядка. И эта вера – награда тем, кто посвятил свою жизнь службе в органах.

Участковый и оперативный дежурный

Майор милиции в отставке Владимир Шубин вспоминает свое детство, наполненное грезами погонь и поимками преступников. Сегодня с твердой убежденностью он уверяет, что работа в милиции для него абсолютно все и что он ни на миг не пожалел о своем «детском» выборе…

Украинец Владимир Шубин родился в узбекском городе Коканде, где прошло не только его детство, но и лучшие годы романтической молодости. После службы в армии по направлению комсомола поступил сначала в Ташкентскую специальную среднюю школу милиции, а потом и в Ташкентскую высшую школу милиции МВД СССР (ныне Академия МВД республики Узбекистан).

– Отбор в высшую школу, готовившую для органов сотрудников с высшим юридическим образованием, был настолько высоким, что из 32-х посланцев из Ферганской области поступило лишь шестеро, – вспоминает Шубин. – Среди слушателей – туркмены, таджики, узбеки. Я с удовольствием учился на заочном факультете, одновременно работая участковым инспектором в Кокандском горотделе. Казалось бы, что работа рутинная: охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, профилактика и предупреждение правонарушений, но мне очень нравилось. Так традиционно сложилось, что участковый являлся олицетворением правоохранительных органов в целом, и я старался, чтобы жители видели во мне надежного и ответственного представителя государственной власти.

После окончания высшей школы меня направили в Фергану, но я стремился вернуться в родной город, где оставалась моя семья. И такая возможность появилась после рождения дочери. В Кокандском ГОВД мне предложили должность помощника начальника – оперативного дежурного.

Тройное убийство

– Запомнился один случай из того времени. Ночью поступает звонок: в густонаселенном многоэтажном районе возле школы горит машина. Прибыв на указанный адрес, мы действительно обнаружили пылающее авто. Вызвали пожарных, которые быстро потушили огонь, обильно залив машину пеной.

Но утром снова звонок: в сгоревшей машине два трупа. Ночью мы их не заметили, постольку все было в пене. Выезжаем повторно, прихватив следователя, судмедэксперта и т. д. Номера на машине были сняты, и хозяина автомобиля довелось определять по номеру двигателя. Дома его не оказалось, и только через три дня его труп был выловлен из Большого Ферганского канала.

Что же произошло накануне? Жила семья – мать, отец и две дочери-подростки. Мать посадили в СИЗО за спекуляцию, шло следствие. Поскольку женщине грозил реальный срок, возникла идея «похитить» ее во время мнимой операции. В «схему» были вовлечены милиционеры и врачи. Хирургу, который должен был провести фиктивную операцию, дали 20 тысяч рублей – огромную на то время сумму! На эти деньги можно было купить две престижные машины «Волга»!

Врач деньги взял, а вот «операцию» не сделал. План похищения сорвался. Вечером муж подследственной поехал к эскулапу на квартиру, чтобы забрать деньги. Во время потасовки брат хирурга, оказавшийся в гостях, тупым предметом ударил мужчину и убил. Бездыханное тело решили отнести в машину, но в автомобиле оказались дочери убитого. Братья их безжалостно душат, машину поджигают, а тело главы семьи сбрасывают в канал.

Делом о тройном убийстве занималась прокуратура из Ташкента. Фигуранты убийства получили большие сроки лишения свободы, а милиционеры-покровители были уволены из органов. Мне же долго снились обгоревшие тела девчушек…

Под грифом «секретно»

– А потом наступил 1989-й – год кровавого межэтнического конфликта в Ташкентской, Ошской и Ферганской областях Узбекистана. И сегодня, спустя десятилетия, все еще актуальным остается глубокое осмысление тех трагических событий.

А началось все не в мае 1989-го, а намного раньше – в декабре 1988-го. Тогда на многотысячном митинге в Ташкенте появились транспаранты: «Русские, уезжайте в свою Россию, а крымские татары – в Крым!». В феврале в Ташкенте узбеки-экстремисты уже в открытую нападали на граждан славянских национальностей. По городу распространялись листовки: «…если вы являетесь истинными сынами узбекского народа, ни в чём не уступайте русским… В Узбекистане им нет места!». В Ферганской области почти открыто проводилась запись в «добровольцы» будущих погромов.

Узбеки объединялись против других народов, поднимая вопрос об образовании Исламской Республики Узбекистан. До начала кровавых событий лидерам турок-месхетинцев предложили объединиться в «крепкий мусульманский союз», а когда те отказались, пригрозили расправами. По рукам пошла листовка: «Убивайте турок, иначе будете наказаны! Сегодня даст Бог – и загорится дом турка!».

На предприятиях Ферганской области почти в открытую стали изготавливать оружие: пики из арматуры, самодельные бомбы, бутылки с зажигательной смесью – в т. ч. и для будущей борьбы с органами правопорядка и с войсками!

Официальные документы того времени долго были под грифом «секретно», сегодня же этот «занавес» приоткрыт. И мы узнаем, что узбеки из руководящего состава области и республики знали о готовящейся резне, но умышленно ничего не сделали для спасения обречённых людей. Прокурор Ферганской области Атаджанов в одном из интервью объяснял, что руководство МВД Узбекистана и УВД Ферганской области «не пошло на крайности… из гуманных соображений». «Гуманность» эта обернулась разгулом бандитизма и гибелью многих ни в чём неповинных людей.

Резня в Коканде

– 25 мая начались уже массовые беспорядки. Прокурор республики объявил комендантский час, – продолжает вспоминать Владимир Шубин. – К нам прислали киевский военный полк, находившийся в Тбилиси. 6 июня я был на дежурстве. В этот день утром из автобуса обстреляли милицейский пост и военных. Милиции удалось догнать автобус и задержать тех, кто был в нем. Но к этому времени толпы агрессивно настроенных узбеков из окрестностей Коканда, вооруженные палками, арматурой и бутылками с коктейлем Молотова, прорвались в городские кварталы, населенные этническими меньшинствами, и устроили погромы. Дома турок уже были повязаны платками, так что чужаки знали, где живут месхетинцы. Начали гореть их дома, пролилась первая кровь.

Ближе к обеду центральная площадь Коканда была наполнена экстремистами, требующими, чтобы милиция отпустила задержанных накануне и выдала турок на расправу. К ним выехали первый секретарь горкома партии, секретарь исполкома и прокурор города. Но переговоры не были результативными, а когда представители власти сели в машины и уехали, буфером оказалась милиция. В горотдел полетели камни и бутылки с зажигательной смесью.

Телефон дежурной части был «красным» – звонившие просили помощи, но мы ничего не могли сделать, ведь сами оказались в окружении. Трижды были попытки захвата здания милиции, и трижды нам пришлось применять оружие. Среди правоохранителей убитых не было, только раненые, а вот разъяренная толпа понесла потери: 21 человек убит и 91 ранен.

События в Коканде принесли много горя. Убиты тысячи турок, русских и татар,
более двадцати тысяч турок-месхетинцев были изгнаны из Узбекистана,
покидали кров и другие национальности. Вынуждена была уехать и моя семья

Узбеки, «подогретые» наркотиками и алкоголем, жгли милицейскую технику и захватили пожарную часть, вспыхнул медицинский вытрезвитель… Бунтовщиков пытались усмирить слезоточивым газом «Черемуха», но облако, выпущенное из вертолета, распространилось по всему городу, в т. ч. и на горотдел.

Я трое суток «висел» на телефоне, координируя действия правоохранителей. Даже забыл, что у меня юбилейный день рождения – 35 лет. Семью предупредил, чтобы не ждали и на улицу не выходили.

Об обстановке в городе в Министерство внутренних дел республики я докладывал каждый час. А потом из Москвы позвонил генерал Шаталин: «Держитесь, помощь в воздухе!».

К вечеру в Коканд прилетели курсанты Пермского общевойскового военного училища во главе с начальником, Горьковской и Саратовской школ милиции, часть дивизии внутренних войск и 15 «малиновых беретов». Спецназ стал впереди военных и курсантов и применил метод «клина». Не используя оружия, бунтующая толпа была разделена на две части. Помню, что до глубокой ночи разгоняли тогда экстремистов.

Владимир Шубин (в центре) со своими коллегами во время службы в Коканде

Никополь – вторая родина

– Те события принесли много горя. Убиты тысячи турок, русских и татар, более двадцати тысяч турок-месхетинцев были изгнаны из Узбекистана, покидали кров и другие национальности. Вынуждена была уехать и моя семья.

Если бы не уехали, меня могли бы посадить. Как-то прихожу я домой, а мне жена говорит, что у нас был журналист. Много вопросов задавал, в том числе, знает ли она, кто дал команду стрелять. Позже стало ясно, что под видом журналиста у нас побывал сотрудник КГБ. После ферганских событий многие лишились постов и должностей.

В декабре 1989 года я уже работал в Никопольском городском отделе милиции, хотя личное дело из Коканда все не приходило – меня не хотели отпускать, видимо, «прижился». Мне предлагали работу и в Броварах, но мы выбрали Никополь – здесь живут наши родственники. Вот к ним и потянуло. Когда устраивался в горотдел, обещали сразу квартиру дать, но получил ее только через десять лет. Все это время пианино дочери в гараже хранили.

А работал я до выхода на пенсию старшим участковым инспектором на улице Шевченко. В моем подчинении – два опорных пункта, а в послужном списке – 89 обязанностей. С великим уважением вспоминаю своих коллег, с которыми съели не один пуд соли: капитана Сергея Хроновского, старших лейтенантов Сергея Ширнина и Олега Довбыша и др. Профессионалами они были, авторитет у населения имели. Жаль, что к сегодняшней полиции нет такого уважения, как было раньше к милиции. Все лучшее, что наработало наше поколение, разваливается. Правда, и отношение государства к правоохранителям стало совсем другое.

Владимир Шубин говорит, что если бы жизнь начать с нуля, то работал бы только в органах. Много настоящих и мужественных «полковников» довелось узнать, много переосмыслить, многому научиться и понять, что дороже чести и семьи нет. Сколько работал – не принимал двойных стандартов, о чем никогда не жалел. Да и сейчас стандарт у майора милиции в отставке Шубина один – его величество Закон.

 Наталья РАЗУВАЕВА.

Статья предоставлена лучшей газетой Никополя — "Проспект Трубников". Подписывайтесь на газету в специальном разделе нашего портала -"ПОДПИСКА", а также во всех почтовых отделениях. Свежий номер "Проспекта" Вы сможете приобрести в точках продажи прессы.